На чьей стороне была Франция во время Второй мировой войны. Колонка Владимира Тулина

 

В этом году исполняется 85 лет событию, о котором очень редко вспоминают — победе Народного фронта на парламентских выборах 26 апреля — 3 мая 1936 года. Это была не просто очередная смена правительства страны, а сворачивание Франции с того пути, который превратил Германию в Третий Рейх. Французские нацисты имели шансы прийти к власти не меньше, чем их немецкие единомышленники. Тем не менее позже нацизм четыре года хозяйничал на французской земле, а Франция в 1940–1944 годах была скорее союзником Гитлера, чем страной антигитлеровской коалиции.

L'Oreal — главный спонсор французского нацизма

Из 36 государств Европы перед Второй мировой войной только девять можно считать демократическими, а остальные были диктатурами. Гитлер и Муссолини совсем не выглядели кровавыми тиранами среди большинства руководителей европейских государств, да и к власти они пришли все-таки законным способом, а не в результате государственного переворота. Среди стран считавшихся демократическими была и Франция, но это отнюдь не мешало деятельности там экстремистских организаций, которые в открытую требовали отмены Конституции, роспуска всех партий и принятия антисемитских законов, а также установления диктатуры с вождем во главе.

Как и в Германии, основу ультраправых организаций составляли объединения бывших фронтовиков. Самой крупной такой организацией была «Огненные кресты», созданная 26 ноября 1927 года как ассоциация бывших фронтовиков, награжденных боевыми орденами. Их лозунг был «Едины как на фронте!». В 1932 году «Огненные кресты» возглавил полковник Франсуа де ля Рок, выходец из высших кругов французской аристократии, родственник герцога де Гиза. Численность организации достигала 350 тысяч человек, которые делились на департаментские, городские, окружные и квартальные «гарнизоны». Каждый «гарнизон» имел вооруженные ударные отряды — «диспо» (от слова disponible — «находящийся в готовности»), которые имели и автомобили. В Париже было 10 бригад «диспо» и при необходимости на улицы могли выйти до 20 тысяч бывших фронтовиков. Любопытно, что среди требований «Огненных крестов» к правительству Франции была высылка из страны всех безработных мигрантов.В октябре 1937 года выяснилось, что в 1928-1932 годах «Огненные кресты» получали финансовую помощь из секретного фонда МВД Франции.

Именно в «Огненных крестах» началась политическая карьера будущего президента Франции Франсуа Миттерана. Документально доказано, что он был ее членом и 1 февраля 1935 года 18-летний Миттеран участвовал в организованным «Огненными крестами» марше под лозунгом «Франция для французов», чьим требованием было лишение работы врачей-евреев, бежавших из Третьего Рейха.

 

 

Второй по численности — около 90 тысяч человек — была «Action française» («Французское действие»). Эта была активная монархическая организация, которая, кроме восстановления на французском престоле Орлеанской ветви династии Бурбонов, провозглашала превосходство «латинской расы» над всеми народами. Имелось у «Французского действия» и боевое крыло — «Королевские молодчики». Их отряды по 50 человек были вооружены, обучены бывшими офицерами и также располагали транспортом. Во главе движения стоял поэт, публицист и член Французской академии Шарль Моррас.

Своим внешним видом — синие рубашки и галстуки, портупеи и береты, а также зигованием представители Франсистской партии выделялись среди французских нацистов. Выбрасывая вперед и вверх правую руку они выкрикивали: «Кто живет? Франция!». Эта партия насчитывала 50 тысяч, также имела вооруженную тайную структуру «Синяя рука». Создал и возглавил ее Марсель Бюкар — герой Первой мировой войны. Он отправился на нее добровольцем и прошел путь от рядового до капитана. Был кавалером Ордена Почетного легиона, награжден Военным крестом и Воинской медалью. Финансировалась она фашистской Италией и поэтому нет ничего удивительного, что Марсель Бюкар провозглашал:

«Франсизм, который я основал, не является новой политической партией: их уже слишком много во Франции! Это просто фашизм по-французски, приспособленный к нашему характеру, нашему темпераменту, и применяемым нами методам».

 

 

Кроме фашистской Италии финансовую помощь нацистским организациям оказывал «парфюмерный король» и тогдашний владелец крупнейшей французской газеты Le Figaro Франсуа Коти, крупнейшие французские концерны, в том числе «Рено» и «Ситроен». Причина их щедрости понятна — они боялись прихода к власти во Франции коммунистов. При таком обилии нацистов не стоит удивляться тому факту, что французская команда дружно зиговала, проходя мимо трибуны с Гитлером на открытии Олимпийских игр 1936 года в Берлине.

Если в Германии стычки между коммунистами из «Союза красных штурмовиков» и нацистами из штурмовых отрядов проходили практически еженедельно, то во Франции столкновения между нацистами и представителями левых сил проходили довольно редко. Например, «Королевские молодчики» предпочитали привлекать к себе внимания разбрасывая в театрах листовки и срывая представления. Тем не менее французские нацисты организовали путч, превосходящий Пивной путч Гитлера по размерам. Произошел он в Париже 6 февраля 1934 года. Поводом для него послужили сразу два события.

 

 

Неоднократно судимый за финансовые махинации выходец из России из еврейской семьи Александр Ставиский сумел заключить контракт с мэрией Парижа на строительство жилых домов и под него получил право выпускать облигации на заем в 100 миллионов франков. Выяснилось, что облигаций он выпустил на значительно большую сумму, а так как проценты по ним были необычайно высокие, то они пользовались большим спросом. Кроме того он выпустил фальшивые векселя, а также получил ссуды под залог драгоценностей, которые оказались фальшивыми. При этом он постоянно общался с депутатами, министрами и высокопоставленными полицейскими, что и позволило ему провернуть эти аферы. Когда выяснилось, что он нанес Франции ущерб в 650 миллионов франков, Ставиский бежал в Швейцарию, куда заранее перевел украденные деньги. Однако уже на франко-швейцарской границе в номере отеля на курорте Шамони 8 января 1934 года он почему-то кончает жизнь самоубийством, согласно официальной версии, выстрелив в себя из пистолета. В самоубийство многие не поверили, французы считали, что Ставийского убили, чтобы скрыть взятки, которые он давал французской элите. Называлось и имя убийцы — полицейский агент Вуа.

Еще в 1924 году шеф парижской полиции корсиканец Жан Кьяпп помог Ставийскому избежать ответственности после того как его поймали на подделке банковского чека с 6000 на 46000 долларов. Кроме того, он сочувствовал французским нацистам и открыто заявлял:

«Я всегда боролся против крайне левых манифестаций, но никогда не подавлял бывших фронтовиков».

Премьер-министр Эдуар Даладье решил перевести его на службу в Марокко, однако Кьяпп не подчинился и опубликовал открытое письмо премьеру с угрозами:

«Мое удаление из Парижа и префектуры полиции будет при данных обстоятельствах плохо истолковано общественным мнением. Вы найдете меня на улице, одетым в пиджак».

По заранее разработанному плану французские ультраправые собрались в разных местах центра Парижа 6 февраля 1934 года, а затем соединились, стараясь окружить Бурбонский дворец, где размещается нижняя палата французского парламента. Основные события развернулись на площади Конкордия, где собралось по разным данным от 30 до 40 тысяч человек. Они несли плакаты с лозунгами «Долой Воров!» и «Депутатов в Сену!». Были повалены все фонари, перевернуты киоски и автобусы. Атаку конной полиции удалось отразить, так как нацисты заранее к ней приготовились, взяв с собой ножи, привязанные к палкам, которыми подрезали сухожилия полицейским лошадям. В полицию полетели камни и куски чугунных оград. Затем собравшиеся двинулись по мосту к находящемуся на другом берегу Сены Бурбонскому дворцу. Полиция и охрана парламента сдержать такую толпу не могли и открыли по ней огонь, но и у нацистов было огнестрельное оружие и завязалась перестрелка. К полиции постоянно подходили подкрепления и борцы за диктатуру вскоре стали разбегаться. О том какой массовой была перестрелка свидетельствуют итоги путча: 17 убитых (из них трое полицейские), 780 ранено среди полицейских и 655 среди путчистов, 486 человек задержаны.

Интересно, что нацисты имели возможность захватить парламент. Во время боя на мосту, улицами и переулками к заднему входу в Бурбонский дворец подошли «Огненные кресты» и быстро разогнали малочисленное полицейское оцепление. Однако их лидер Франсуа де ля Рок запретил врываться во дворец. Позже выяснилось, что бывший премьер-министр Франции Андре Тардье заплатил ему за участие в путче и договорился с ним, что необходимо только напугать депутатов и добиться, чтобы они отправили в отставку Даладье, а брать власть в свои руки не нужно. Тардье рассчитывал снова стать премьер-министром, но ему это не удалось, хотя Даладье в отставку действительно отправили.

Путч потряс большинство французов. Они поняли, что их страна может повторить судьбу Германии и Италии. 12 февраля 1934 года во всеобщей забастовке приняли участие 4,5 миллиона трудящихся, а на улицы Парижа на антифашистскую манифестацию вышли 150 тысяч человек. На следующих выборах 57% французов проголосовали за объединение левых партий — Народный фронт. Входящие в него социалисты получили 19,86% голосов, а коммунисты 15,26%, радикалы — 14,45%. Тем не менее коммунисты в новое правительство не вошли, хотя и поддержали его. Во главе его встал социалист Леон Блюм. Именно это правительство дало французам ежегодный оплачиваемый отпуск в 14 дней и 40-часовую рабочую неделю, то есть те социальные блага, которые были у граждан СССР с 1917 года.

Однако Народный фронт не был един и постоянно шла борьба между входящими в него партиями, к тому же он имел и жесткое противодействие извне. Начался отток крупного капитала из Франции, упал курс франка. Правительство Народного фронта не оказало помощь граничащей с Францией республиканской Испании и объявило о нейтралитете в гражданской войне в этой стране. Это вызвало возмущение коммунистов. В состав Народного фронта входила и Радикальная партия бывшего премьера Эдуара Даладье, который занял пост министра обороны. В результате межпартийных интриг он 10 апреля 1938 года снова стал премьер-министром. 29 сентября того же года он подписал Мюнхенские соглашения, которые привели к ликвидации не только Чехословакии, но и Народного фронта. Через месяц Даладье отменил и 40-часовую рабочую неделю.

Одним из достижений правительства Народного фронта стало то, что 18 июня 1936 года были запрещены фашистские организации, прежде всего «Огненные кресты» и Франсистская партия. Монархистам из «Французского действия» удалось избежать запрета несмотря на их воинствующий антисемитизм и антикоммунизм. Запрещена их лига была лишь после освобождения Франции в 1944 году, но уже через несколько лет была возрождена и существует до сих пор.

Именно из этой организации вышел Эжен Делонкль, назвав ее «французским бездействием», и создал в 1935 году самую активную нацистскую организацию Франции, находящуюся на нелегальном положении и занимающуюся терроризмом. Формально она называлась OSARN (Organisation secrète d’action révolutionnaire nationale — Секретная организация национального революционного действия), но больше она известна под именем «Кагуляры». Такое неофициальное имя она получила из-за того, что ее члены во время своих обрядов и при принесении присяги носили кагуль — капюшон, закрывающий лицо с прорезями для глаз. Точно такой же носят в США члены Ку-клукс-клана. Создана эта организация была в здании правления фирмы L'Oreal и это неслучайно. После смерти в 1934 году Франсуа Коти своеобразную эстафету в финансировании французского фашизма принял основатель этой фирмы Эжен Шуллер. Активным кагуляром был и его будущий зять Андре Беттанкур, занимавший в 60-е и 70-е годы посты министра почты и телекоммуникаций, промышленности, культуры и иностранных дел, был активным кагуляром, а позже во время нацистской оккупации в 1940-42 годах написал около 60 антисемитских статей в СМИ. Например, в специальном пасхальном выпуске 1941 года в финансируемой гитлеровской Германией газете La Terre Française он написал:

«Евреи — лицемерные фарисеи, чья раса навсегда запятнала себя кровью праведников. За это они будут прокляты».

В 1943 году ситуация на фронте изменилась, а вместе с ней и политические взгляды Андре Беттанкура.

В его карьере нет ничего удивительного для Франции. Ее президент в 1981-1995 годах Франсуа Миттеран после запрета «Огненных крестов» продолжил свою политическую карьеру именно в рядах кагуляров, при этом одним из последних его действий на этом посту стало посещения парада в честь 50-летия Победы на Красной площади в Москве. 17 мая 1995 года закончился его второй президентский срок, а 8 января 1996 года он умер. В 1990 году французский писатель Жан Эдерн Алье написал о своем президенте:

«Наденьте на Миттерана колпак кагуляра, и вы увидите его истинное лицо».

Даже в Германии не было такой кровавой подпольной нацистской организации, как кагуляры. Первым советским гражданином, ставшим жертвой французского фашизма, стал коммерческий представитель СССР Дмитрий Навашин. 23 января 1937 года кагуляр Жан Фийоль несколько раз выстрелил в него, а потом еще нанес несколько ударов кинжалом в Булонском лесу, где он выгуливал своих собак. 9 июня Жан Фийоль и восемь других кагуляров по просьбе фашистской Италии традиционным для них способом с помощью пистолетов и кинжалов убили политических противников Муссолини братьев Карло и Нелло Росселли, бежавших во Францию. При этом Фийоль так яростно всаживал кинжал в тело Карло Россели, что случайно поранил одного из своих сообщников. После каждого убийства он неистово молился часами, восклицая:

«Господи, вразуми меня! Кому еще нужно перерезать глотки?»

В благодарность за убийства организация получила оружие из Италии. 11 сентября они произвели взрывы в помещениях Всеобщей конфедерации французских работодателей и Союза металлургической промышленности, рассчитывая, что во взрывах обвинят коммунистов и на них обрушатся репрессии. Это самые знаковые их деяния, а было их множество.

Главной же задачей кагуляров был вооруженный захват власти. Новый фашистский путч был запланирован на 16 ноября 1937 года, но министр внутренних дел Франции Маркс Домре сумел внедрить в организацию своих информаторов и в ночь с 15 на 16 ноября нанес упреждающий удар: было арестовано более 100 руководителей кагуляров, конфискованы горы оружия. В ходе следствия в следующем году было арестовано еще 120 кагуляров. Фактически с кагулярами было покончено, но позже они сумели отомстить и в ночь на 26 июля 1941 года убили Маркса Домре.

Как коммунистические лидеры мгновенно в фашистских вождей превращались

 

 

В то время вторым человеков в коммунистической партии Франции, после Мориса Тореза, считался Жак Дорио. Член партии со дня ее основания, создатель французского комсомола, он регулярно посещал Москву для участия в работе руководящих органов Коминтерна.Там он неоднократно встречался с Владимиром Лениным, Иосифом Сталиным и даже с молодым Мао Цзэдуном. В 1924 году 26-летний Жак Дорио стал самым молодым депутатом французского парламента, а в 1931 году — мэром тогда еще предместья Парижа Сен-Дени. Все начало меняться с 8 января 1934 года, когда на пленуме ЦК КПФ Жак Дорио раскритиковал доклад Мориса Тореза, о невозможности создания единого фронта с социалистической партии и проголосовал против резолюции Пленума, в которой содержалось это положение, требуя немедленных переговоров о единстве действий с социалистами. На него посыпались обвинения в том, что он пытается расколоть единство партии. В ответ Жак Дорио перестал посещать заседания Политбюро КПФ, а в апреле отказался ехать в Москву на заседание Исполкома Коминтерна. Все это привело к тому, что 27 июня 1934 года его исключили из ФКП. При этом, за день до этого руководство ФКП приняло решение о союзе с социалистической партией, то есть фактически признало его правоту.

Его попытка создать беспартийную рабочую ассоциацию провалилась, а в 1936 году он не смог переизбраться в парламент. Казалось, что он политический труп, но к нему обратилось руководство Вормского банка и выделило финансы на создание массовой антикоммунистической партии, способной противостоять пришедшему к власти Народному фронту. Он начал посещать общественные мероприятия и произносить речи в которых проклинал идеи Маркса-Энгельса-Ленина столь же яростно и вдохновенно, как раньше их превозносил. 27-28 июня 1936 года в Сен-Дени состоялся учредительный съезд Французской народной партии, которая стала настоящим прибежищем для десятков тысяч членов нацистских партий, запрещенных за 10 дней до этого. Первоначально около половины членов новой партии составляли рабочие, поверившие в то, что Жак Дорио якобы разочаровался в КПФ из-за того, что она плохо защищает интересы пролетариата.

Свою партию он создавал по подобию гитлеровской НСДАП, где все решал вождь и поэтому каждый вступающий приносил клятву верности Жаку Дорио. Основой ее идеологии были антикоммунизм, антисемитизм и провозглашение СССР главным врагом французского народа. В пик ее расцвета партия насчитывала около 150 тысяч членов. В след за Жаком Дорио в его партию перебежали член Политбюро КПФ Анри Барбе, члены ЦК КПФ Поль Марион и Фернан Супе, а также множество партийных функционеров более низкого ранга.

 

 

Если Жак Дорио был вторым человеком в КПФ, то третьим был Марсель Життон. Этот член Политбюро покинул партию в знак протеста против заключения Советско-германского договора о ненападении и создал Партию рабочих и крестьян Франции. Несмотря на то, что он осудил сотрудничество нашей страны с Третьим Рейхом, сам он стал сотрудничать с немецкими нацистами сразу после их оккупации Франции. Впрочем, может быть он снова стал бы коммунистом или демократом после освобождения страны в 1944 году, но не дожил — его убили партизаны. В его партию перебежал и член ЦК КПФ Жан-Мари Кламамюс, который вышел из компартии после ее запрета и таким образом сохранил свое кресло в Сенате, куда был избран на выборах 1936 года.

КПФ запретили не немецкие оккупанты, а ее соратник по Народному фронту Эдуар Даладье. Это произошло еще 26 сентября 1939 года. 2778 коммунистов, являвшихся депутатами разных уровней, потеряли свои мандаты, а кое-кто и свободу. Причиной этого стало антивоенная деятельность партии, которая осудила объявление войны Германии 3 сентября, назвала ее империалистической и стала проводить манифестации и забастовки с требованием скорейшего заключения мира. Тут позиция партии совпадала с большинством населения Франции, но об этом ниже.

Никто не хотел умирать. За Данциг

Гитлер любил в своих публичных выступлениях подчеркивать, что нет в Европе человека, который хочет мира больше, чем он. Возможно он не врал. Действительно, зачем ему воевать если Великобритания и Франция постоянно делали ему подарки — Рейнская область, Австрия, Чехословакия, Мемель, да фактически и Польша тоже. О двуличной предвоенной политики этих двух демократических государств, об их «умиротворении» Гитлера, о Мюнхенском сговоре, о стремлении натравить его на СССР написано огромное множество статей и я на этом тут останавливаться не буду.

Напомню только один эпизод. Сейчас западные СМИ постоянно попрекают советское руководство заключением пакта Молотова-Риббентропа, а между тем за 9 месяцев до него — 6 декабря 1938 года в Париже тот же Риббентроп и министр иностранных дел Франции Жорж Бонне подписали Франко-германскую декларацию. Ее пункт 2 звучит так:

«Оба правительства констатируют, что между их странами не имеется более никаких неразрешенных вопросов территориального характера, и торжественно признают в качестве окончательной границу между их странами, как она существует в настоящее время».

Как видите, эта декларация тоже фактически является договором о не нападении, но никто Францию за пакт Бонне-Риббентропа сегодня не критикует.

Как известно, во Вторую мировую войну Франция вступила 3 сентября 1939 года, объявив войну Третьему Рейху, напавшему на Польшу с которой у Франции был договор о взаимопомощи. Французские войска казалось были обречены на легкую победу. В их рядах было 3,25 миллиона солдат против миллиона немцев, у них было 2850 танков, а у немцев все танки были в Польше, превосходство в авиации было почти вдвое: 2421 самолет против 1359. Кроме того, французы могли рассчитывать на поддержку британской авиации и флота. Дивизии британской армии также готовились к высадке во Франции.

Однако французские войска не ринулись вперед и не захватили Рур — самый индустриальный район Германии. Причиной этого была крайняя непопулярность правительственного решения.о вступлении в войну. И дело тут не только в коммунистической агитации. Французы еще хорошо помнили четырехлетний кошмар Первой мировой войны. Но тогда французы знали, что они воюют за освобождение своей земли — Эльзаса и Лотарингии, захваченных немцами в 1870 году и тогда Германия напала на Францию. Сейчас же Франция сама вступила в войну, исполняя свои обязательства перед Польшей.

Тогдашние настроения отражает появившаяся поговорка «Pourquoi mourir pour Dantzig?» («Зачем умирать за Данциг?»). Данциг это немецкое название Гданьска. Своим появлением она обязана статье одного из лидеров социалистической партии Марселя Деа в парижской газете L'Œuvre под названием «Mourir pour Dantzig?» («Умирать за Данциг?»). В ней он утверждал, что если Гитлер получит Данцигский коридор и соединит Восточную Пруссию с остальной Германией, то он успокоится, а Польша из-за своего эгоизма и нежелания отдать маленький кусок земли подвергает опасности новой мировой войны всю Европу. Кроме того он считал первопричиной напряженности в международных отношениях соперничество Британии и Германии и поэтому Франция по его мнению должна занимать нейтральную позицию. В статье он писал:

«Французские рабочие и крестьяне не должны проливать свою кровь за чужое дело. Совместная с нашими польскими друзьями защита наших территорий, наших производств, наших свобод — это перспектива, которая поможет внести свой вклад в поддержание мира. Но умереть за Данциг — нет!»

Статья была опубликована еще до войны — 4 мая 1939 года, но получила такое широкое одобрение, что о ней помнили и через четыре месяца, когда началась война.

Единственной военной операцией, если ее так можно назвать, стало то, что французские историки гордо именуют Саарским наступлением. Дело в том, что почти все немецкие войска находились находились позади полосы укреплений под названием линия Зигфрида. Однако она не повторяла все изгибы границы, а в целях экономии строилась по прямой линии. В результате между ней и французской границей оказались мелкие немецкие населенные пункты. Вот их то и решила захватить в ходе наступления французская армия. Оно началось 7 сентября 1939 года на участке фронта шириной 32 километра и вначале шло неплохо ввиду того, что немцы оставляли свои села без боя. Однако вскоре выяснилось, что немцы хорошо заминировали эти районы. Возле села Брисбюк на минном поле было уничтожено четыре французских танка. Не встречавшие противника французы вели себя довольно беспечно, чем воспользовались немцы и нанесли неожиданный контрудар возле Апаха, приведший к большим потерям среди наступающих. Еще большие потери понесли французские войска от противопехотных мин при занятии Варндтского леса. К 12 сентября потери французских войск достигли 2000 человек, включая убитых, раненых и пропавших без вести. После этого командующий французскими войсками Морис Гамелен приказал прекратить наступление. В ходе пятидневного наступления французы продвинулись всего на 8 километров и захватили 12 немецких сел. Потери немцев составили 666 человек, в том числе 196 убитыми.

 

 

Самое главное, что французская армия свое обязательства выполнила — перешла в наступление в оговоренные сроки, а про то где и когда оно закончится с поляками не договаривались. В связи с этим генерал Гамелен отдал своим войскам приказ о категорическим запрете приближаться к немецкой линии Зигфрида ближе, чем на километр. Полякам сообщили, что уже половина французских дивизий вступила в бой и немцы якобы вынуждены были перебросить из Польши шесть дивизий. Глава французской военной миссии в Польше генерал Луис Фори еще более обнадежил поляков, сообщив, что 17-20 сентября вся французская армия перейдет в генеральное наступление. Поляки сделали вид, что поверили. Что им еще оставалось? Вскоре Польша вообще перестала существовать и проблема помощи ей исчезла вместе с ней.

Однако война осталась и вскоре она получила название «Странная война». Его автором стал французский журналист Ролан Доржелес из издания «Gringoire». После посещения фронта он написал:

«Я был удивлен спокойствием, которое там царило. Артиллеристы, которые расположились на Рейне, спокойно смотрели на немецкие поезда с боеприпасами, которые курсируют на противоположном берегу, наши летчики пролетали над дымящимися трубами завода Саара, не сбрасывая бомб. Очевидно, главная забота высшего командования заключалась в том, чтобы не беспокоить противника».

Немцы называли войну сидячей, а британцы — фальшивой. Чтобы солдатам не было скучно, французское командование отправило им 10 тысяч футбольных мячей.

Насчет главной заботы журналист явно был прав. Французское правительство рассчитывало выиграть войну не воюя и предполагало, что Германия, лишенная поставок сырья, получит огромные экономические проблемы и будет вынуждена подписать мирный договор на англо-французских условиях. Там были уверены, что немецкие войска не перейдут в наступление, так как после захвата Польши Гитлер исполнил свое обещание и собрал всех немцев в границах Германии, а кроме того французы считали неприступной свою линию Мажино.

В середине октября 1939 года на фронт прибыли четыре британских дивизии, а затем их количество возросло до 12. При этом первый британский пехотинец погиб только 9 декабря 1939 года — подорвался на мине капрал Т. Прайдей. Но он не был первой британской жертвой в этой войне. 14 октября 1939 года немецкая подводная лодка прямо на базе в Скапа-Флоу потопила британский линкор «Ройял Оак», что привело к гибели 833 моряков, в том числе адмирала Генри Блэгроува. Тем не менее, британские бомбардировщики продолжили сбрасывать на головы немцев не бомбы, а агитационные листовки. Интересно, что когда в британском парламенте депутаты поинтересовались почему британская авиация не пытается поджечь зажигательными бомбами леса Шварцвальда, где скрыты немецкие склады с боеприпасами, министр финансов объяснил, что этого делать нельзя, так как они частная собственность.

На Западном фронте не только наступила тишина, но противники стали делать шаги навстречу друг другу. 6 октября 1939 года, выступая в рейхстаге, Гитлер допустил возможность восстановления польского государства в новых границах, а также заявил, что Германия никаких территориальных претензий к Франции не имеет. Через десять дней после этого французские войска покинули тот клочок немецкой земли с 12 селами, который они захватили в Сааре. Премьер-министр Франции Даладье надеялся договориться с Гитлером о мире и тогда его партии гарантирована победа на следующих парламентских выборах в 1940 году, как «спасителю французского народа от бессмысленных жертв войны». При этом Франция 9 февраля 1940 года приняла решение отправить войска в Финляндию, что в условиях советско-финской войны фактически означало вступление в войну против СССР. Планировалась и бомбардировка нефтяных месторождений в Баку французской авиацией. К счастью, заключение мирного договора и окончание войны сорвали эти безумные планы.16 марта 1940 года во Франции, совсем как в мирное время, сменилось правительство и новым премьер-министром стал Поль Рейно.

Другие планы были у Гитлера. 9 апреля его войска атаковали Данию и Норвегию. Боясь, что в результате захвата незамерзающего порта Нарвик у немцев появится круглогодичный канал снабжения железной рудой из Швеции, Франция послала туда свои войска. Их основу составили горная бригада, составленная из поляков и два батальона наемников из 13-й полубригады Иностранного легиона. Чисто французскими подразделениями были только три батальона 27-й бригады альпийских стрелков. Были переброшены и 15 французских танков Н-38.

 

 

Немцы захватили Нарвик 9 апреля 1940 года, но десять эсминцев на которых приплыли егеря генерала Эдуарда Дитля были потоплены британским флотом, блокировавшим этот район. Доставку снабжения по воздуху затрудняла удаленность региона, правда немцам здорово помогли захваченные в городе склады норвежской армии. Тем не менее французские войска, которых поддерживали их британские союзники и норвежская армия, штурмовали Нарвик больше месяца — с 24 апреля по 28 мая 1940 года. После его освобождения, французов приветствовали местные жители, сильно пострадавшие от военных действий. Однако радость норвежцев была недолгой — французы начали разрушать всю инфраструктуру порта. Франция все еще надеялась победить Германию с помощью экономической блокады. На это у французов ушло десять дней. 8 июня 1940 года западные союзники покинули Нарвик на британских кораблях, бросив на произвол судьбы норвежские войска.

С французской помощью голландцы защищали родную страну 4 дня, а бельгийцы — 18

Пока французские войска «помогали» Норвегии понадобилась помощь Бельгии, Нидерландам и Люксембургу, которые 10 мая 1940 года немецкие войска внезапно атаковали без предварительного объявления войны. В этот же день в эти страны вошли и французские войска. Полной неожиданностью для армии Нидерландов стало массированное использование немцами воздушных десантов. Одним из важнейших захваченных ими объектов был мост возле города Мурдейка. Хотя уже 11 мая к нему подошли подразделения французской армии, но они не стали атаковать многократно уступающих им по численности немецких десантников, сообщив голландцам, что необходимо вначале дождаться подкреплений. За это время к десантникам прорвалась 9-я танковая дивизия и французские войска отступили к Антверпену, заявив, что у них недостаточно противотанкового вооружения.

Впрочем и вооруженные силы Нидерландов большой самоотверженности в защите родной страны не проявляли. Тогда это было крупная колониальная империя с населением в 80 миллионов человек (больше, чем в Германии) и полумиллионной армией. Но в метрополии находилось лишь 280 тысяч военнослужащих. Несмотря на то, что война уже девятый месяц продолжалась у их границ, Нидерланды войска из колоний не перебрасывали, рассчитывая, что им снова удастся остаться нейтральными, как в Первую мировую войну. На случай войны предполагалась, что армия Нидерландов будет сдерживать продвижение немцев, взрывая мосты и затапливая отдельные территории, открывая и подрывая дамбы. Однако на самом деле ничего этого не происходило. Потеряв убитыми около 2000 человек, Королевские вооруженные силы капитулировали уже 14 мая.

Не менее удивительные события происходили и в Бельгии. Война не стала неожиданностью для этой страны, так как о предстоящем нападении предупредил бельгийский военный атташе в Берлине и была проведена мобилизация. Центральным узлом бельгийской обороны был форт Эбен-Эмаль с гарнизоном в 1200 человек, построенному по последнему слову тогдашней военной инженерии с множеством орудий разных калибров и пулеметов. Однако у него практически отсутствовало ПВО, что позволило немецкому десанту свалиться на голову бельгийскому гарнизону в прямом смысле слова. В первые же минуты нападения на Бельгию 85 немецких десантников высадились прямо на территории форта с девяти планеров DFS 230, при этом два планера унесло на север. Используя внезапность, немцы автоматным огнем загнали бельгийских солдат в бронированные башни и бетонные казематы и при помощи взрывчатки и портативных огнеметов стали захватывать укрепления форта с тыла одно за другим. Утром следующего дня гарнизон окончательно капитулировал. Его потери составили 69 убитых, 40 раненых и около 1000 сдавшихся в плен. При этом потери немецких десантников были всего 6 убитых и 20 раненых. Причиной такого удивительного успеха стала тщательная подготовка к штурму. Еще зимой 1939 года в условиях секретности в лагере Хидельсхайм под Дассау был построен точный макет форта в масштабе один к одному и семь месяцев парашютисты отрабатывали его захват.

 

 

В целом бельгийцы защищали свою страну лучше, чем голландцы. В первый же день войны они в Бригдене контратаковали немецкие войска, захватившие мост, отбили его и взорвали. Потери Бельгии почти в 3,5 раза выше, чем у Нидерландов — 6093 убитых и более 500 пропавших без вести, а попало в плен 202 тысячи. Бельгийцы часто с гордостью вспоминают, что они капитулировали не через 4 дня, как голландцы, а через 18. При этом их король Леопольд III отказался эвакуироваться и добровольно остался под немецкой оккупацией. Там он чувствовал себя неплохо: продолжал жить в своем дворце, а в августе 1941 года женился во второй раз.

 

 

Французская армия в Бельгии снова старалась не ввязываться в кровопролитные бои, предпочитая изматывать противника бегом. Правда, именно в Бельгии произошло первое танковое сражение Второй мировой войны. Оно произошло 12-14 мая 1940 года у города Анню. Немецкие и французские историки до сих пор спорят о том, кто в нем победил. Первые указывают, что вермахт потерял там 50 танков, а французская армия — 105. Вторые утверждают, что победила Франция, так как ее танкисты остановили немецкое наступление. Действительно немецкое продвижение остановилось, но только на этом участке фронта и только на несколько дней. В своих воспоминаниях об этом сражении немецкие танкисты выражают изумление тем, что французские танки не имели радиосвязи и для отдачи приказа другим танкам французские командиры должны были вылезать из танков.

Франция завоевана на 60% и свободна на 40%

Уже 13 мая 1940 года немецкие войска вступили на территорию Франции. Немецкое командование явно обыграло французское. После немецкого вторжения в страны Бенилюкса, командующий французской армией генерал Морис Гамелен решил, что Германия повторяет стратегию Первой мировой войны, когда ее войска вторглись во Францию через Бельгию. Туда и были отправлены большинство французских и британских подразделений. Однако немцы неожиданно нанесли основной удар в северных Арденнах и начали приближаться к морю, окружая отступающие из Бельгии союзные войска. Генерал Гамелен решил готовить контрнаступление и обратился к своим войскам с речью, напомнил им, что в 1914 году французская армия тоже терпела поражения, но в итоге одержала победу. В ней он также сказал:

«Отечество в опасности! Войска, которые не могут продвигаться вперед, должны скорее погибнуть на том месте, где они стоят, чем уступить хоть одну пядь французской земли, оборона которой им вверена. В этот час, как и во все исторические для родины моменты, наш девиз — победить или умереть. Мы должны победить!»

Единственным местом, где удалось нанести крупные потери немцам, стал Лан. Там 17-19 мая 4-я танковая дивизия под командованием полковника Шарля де Голля нанесла три удара по вермахту. Однако развить свой успех будущий президент Франции не смог — из-за непрерывных бомбардировок с воздуха и немецких контратак он вынужден был отступить на юг. В разгар боев — 19 мая был снят должности генерал Гамелен, а его преемником был назначен генерал Максим Вейган, который находился в Сирии. На его дорогу во Францию ушли сутки в условиях, когда дорог был каждый час. В день его прибытия немцы вышли к морю, завершив окружение французских, британских и бельгийских войск.

Генерал Вейган вырос в еврейской семье, но при этом был яростным антисемитом. В 1920 году он возглавлял французскую миссию в Польше во время советско-польской войны. Его подчиненным был Шарль де Голль, которому поляки присвоили звание майора и который участвовал в боях с частями Красной Армии, которыми командовал будущий советский маршал Михаил Тухачевский. С ним вместе он долго жил в одной комнате в крепости Ингольштадт в немецком плену во время Первой мировой войны.

Вейган вначале отменил приказ генерала Гамелена о контрнаступлении, а потом снова приказал его выполнять. Однако уже некому было его осуществлять. Еще 17 мая командующий Британским экспедиционными войсками во Франции лорд Джон Горт допустил возможность эвакуации своих войск обратно в Англию, а потом стал требовать этого открыто. Его самый прославленный британский полководец той войны фельдмаршал Бернард Монтгомери охарактеризовал так:

«Он был человеком недалекого ума и не придавал значения организации работы тыла. Все его мысли занимало само ведение боя, и особенно действия передового охранения на ничейной земле. Горт расположил свой штаб в Абарке и его окрестностях. Штабы различных родов войск и служб заняли тринадцать деревень на территории площадью около пятидесяти квадратных миль. Для координации их работы пришлось создавать громоздкую и неповоротливую систему коммуникаций. На поиски того или иного человека уходила масса времени, и с управлением войсками с самого начала стали возникать трудности. Я всегда придерживался мнения, что назначение Горта командующим в сентябре 1939 года было ошибкой. Эта должность была ему не по плечу».

В французских войсках началась паника и дезертирство. Когда 24-26 мая шла битва за город Кале, то в городе находились 16000 дезертиров из французской и бельгийской армий. Однако ни один из них не присоединился к британским войскам под командованием подполковника Клода Николсона, оборонявшим город, несмотря на многократные призывы. Три дня в течение которых город держался, позволили выиграть время для эвакуации британских и части французских войск из Дюнкерка.

 

 

Однако еще большее значение для эвакуации из Дюнкерка имел приказ Гитлера 24 мая об остановке немецкого наступления на него со стороны Ланса . Распространена точка зрения, что он это сделал, чтобы в будущем было легче договориться о прекращении войны с Британией, но тут нет логики — в случае разгрома британских войск в Дюнкерке вести переговоры о мире было бы еще легче. Согласно немецким военным документам, наступление было приостановлено на два дня, чтобы привести в порядок танковые дивизии, которые беспрерывно наступали две недели. Ожидалось, что они в любой момент вступят в бой, отражая удар французской армии из района Парижа для прорыва окружения. За два дня обстановка прояснилась, выяснилось, что французы не готовят атаку и наступление на Дюнкерк продолжилось.

5 июня он был взят, но к тому времени из около 400 тысяч солдат союзников, попавших в окружение, с французского побережья было эвакуировано в Англию 337 131 человек. В том числе 199,1 тысяч англичан и около 90 тысяч французов. Более 40 тысяч сдались в плен. Третьему Рейху достались трофеи, достаточные для вооружения девяти дивизий: 2472 артиллерийских орудия, почти 65 тысяч автомашин, 20 тысяч мотоциклов, 68 тысяч тонн боеприпасов, 147 тысяч тонн топлива, 377 тысяч тонн снаряжения и военного имущества, 8 тысяч пулеметов и около 90 тысяч винтовок. Союзники так спешили удрать в Англию, что даже не уничтожили это вооружение, которое через год обрушится на нашу страну. Вообще с момента окружения ни у французского, ни у британского командования никаких других планов кроме эвакуации не было. Хотя, что мешало им держать оборону и попытаться прорвать окружение? Да и организовать их снабжение из Англии было не сложно, учитывая господство на море британского флота и узость разделяющих Англию и Францию проливов. Очевидно никто не хотел умирать не только за Данциг, но и за Париж.

 

 

У французского командования оставалось еще 63 дивизии, в том числе 2 британских и 2 из польских мигрантов, и 90% французской территории. К тому же Великобритания из войны не вышла. Правда оставшаяся во Франции 51-я шотландская горная дивизия сдалась в плен уже 12 июня. Даже в случае полного захвата континентальной Франции всегда имелась возможность перебросить правительство и остатки армии на остров Корсика или во французские колонии в Северной Африке и избежать подписания фактической капитуляции. Проблема была не в том, что не было возможности для сопротивления, а в том, что все меньше было желающих это делать. Французская армия разваливалась — дезертирство, самовольные отступления, невыполнение приказов. Ее командущий Максим Вейган уже с 28 мая начал открыто говорить о необходимости заключения мира.

10 июня у французов появился Второй фронт — им объявила войну Италия. Муссолини тоже вначале проводил странную войну — его армия не наступала, имея огромное преимущество перед противостоящим ей противником, боевые действия ограничивались перестрелками. Французы были даже более активными и 12 июня захватили итальянский блокпост на перевале Маддалена, убив унтер-офицера и захватив в плен двух солдат. Основные боевые действия шли на море, где подводная лодка «Альпино Баньолини» потопила британский крейсер «Калипсо», а 17 июня французский тральщик «Ла-Курьез» заставил всплыть и утопил таранным ударом итальянскую подводную лодку «Прована».

Положение изменилось после встречи Муссолини с Гитлером в Мюнхене 18 июня 1940 года. Тогда уже не было сомнений, что Франция в ближайшие дни подпишет перемирие и дуче попросил, чтобы в мирный договор был внесен пункт о передаче Италии Ниццы, Корсики и Туниса. Однако фюрер, раздраженный тем, что Италия вступила в войну на его стороне только в июне 1940 года, а не в сентябре 1939 года, заявил, что этот пункт будет мешать немецким переговорам с французами.

Муссолини понял, что сможет получить от Франции только те земли, которые захватит его армия и отдал приказ начать наступление по всей линии фронта 19 июня. Итальянское командование смогло его начать только 21 июня и продолжалось оно четыре дня. За это время итальянская армия «показала» всю свою боевую мощь: подразделения обстреливали по ошибке друг друга, сбивались с пути, итальянские танкетки уничтожались не только от подрыва на французских минах, но и в результате падения в пропасть с горных дорог. Высадка полка морской пехоты «Сан-Марко» в тылу французских войск сорвалась из-за того, что вышли из строя двигатели большинства десантных судов, а на море поднялся шторм. В итоге удалось только захватить курортный городок Ментона и несколько сел. Потери итальянцев составили 631 человек против 40 у французов.

 

 

Между тем, 11 июня 1940 года французское правительство бежало в Бордо и объявило Париж открытым городом, тем самым заявив, что оборонять его оно не будет. Обратите внимание, это сделало не правительство Филиппа Петена, а все еще правительство Поля Рейно, который призывал к борьбе с немцами до конца и чтобы укрепить свою позицию 5 июня назначил заместителем министра обороны Шарля де Голля, присвоив ему звание бригадного генерала. 14 июня 1940 года войска Гитлера вошли в Париж. В этот же день немцы нанесли французам еще одно национальное оскорбление — их пехота без танков, а только при поддержке авиации и артиллерии прорвали линию Мажино на франко-германской границе, которую французы считали неприступной и на строительство которой между двумя мировыми войнами было потрачено миллиарды франков.

Заключить мир с немцами требовал от Поля Рейно не только его заместитель Филипп Петен, но и командующий французской армией Максим Вейган. Эту же позицию занимали большинство министров и депутатов. Под их давлением 16 июня он подал в отставку. Его приемником стал герой Первой мировой войны маршал Филипп Петен. Сейчас во Франции именно он считается главным, а иногда и единственным, виновником в капитуляции Франции. Вроде как, поставили во главе государства героя предыдущей войны, который должен был спасти страну, как в 1914 году, а он оказался предателем и подписал унизительный мир с Гитлером.

 

 

На самом деле Филипп Петен свои взгляды выражал открыто. Война застала его на посту посла Франции в Испании и он еще в сентябре 1939 года заявил, что вступление в войну ошибка и поведение Польши не заслуживает того, чтобы Франция исполняла свои обязательства по договору с ней. Это было вызовом власти, так как послам не рекомендуется делать заявления, выходящие за рамки двухсторонних отношений. Получив назначение в правительстве Поля Рейно, он, прибыв 18 мая в Париж, объявил, что договорился с каудильо Испании Франсиско Франко о том, что он будет в случае необходимости посредником в переговорах с Германией о мире. О необходимости такого мира он сделал открытое заявление 25 мая, потом повторил это на встрече с генералом Максимом Вейганом 28 мая, а потом еще несколько раз. Так что тогда для всех было очевидно, что народные избранники Франции, голосуя за его назначение премьер-министром, одновременно голосовали и за мир с Гитлером. Это все равно как если бы британские депутаты 10 мая 1940 года назначили бы премьером не Уинстона Черчилля, а лидера Британского союза фашистов Освальда Мосли, то это бы означало, что они хотят мира с Третьим Рейхом.

Нельзя забывать, что маршалу было уже 84 года. Любопытно, что женился он в 64-летнем возрасте и детей у него не было. Выходец из бедной крестьянской семьи маршал Петен был открытым человеком, любил внебрачные связи и похабные анекдоты, регулярно посещал публичные дома. За год нахождения в Испании он восхищался ее правителем и говорил как много генерал Франко сделал хороших дел для своей страны. Добился возвращения в Испанию той части золотого запаса, которая была вывезена республиканцами во Францию, а также картин музея Прадо. Интересно, что ближайшим союзником Петена в деле капитуляции стал генерал Максим Вейган, хотя они терпеть не могли друг друга, а главным противником — генерал Шарль де Голль, хотя у них были теплые дружеские отношения. Будущий президент Франции начал свою офицерскую службу как младший лейтенант в 33-м полку, которым командовал полковник Петен. В годы Первой мировой войны он служил в 4-й бригаде, командиром которой был бригадный генерал Петен. Его восхищение своим командиром выразилось в том, что он назвал в честь него Филиппом своего единственного сына, а его крестным отцом стал маршал Петен. Филипп де Голль жив, ему 99 лет и он является адмиралом французского флота в отставке.

17 июня маршал Филипп Петен выступил с обращением к французскому народу:

«Мы слабее, чем были 22 года назад. И у нас меньше друзей. У нас было мало детей, мало оружия и мало союзников. Вот причина нашего поражения. Мы извлечем урок из проигранных нами сражений. После одержанной победы стремление к наслаждениям было в нас сильнее стремления к самопожертвованию. Мы требовали много, отдавали мало. Мы уклонялись от всего, что требовало тяжелых усилий. А теперь стоим лицом к лицу с несчастьем. Я был с вами в дни славы. Как глава правительства я останусь с вами в мрачные дни. Будьте рядом со мною».

В этот же день он сообщил немцам о желании заключить с ними мир, а генерал де Голль вылетел в Лондон. Черчилль прокомментировал это так: «на этом самолете де Голль увозил с собой честь Франции», но кроме того он увозил еще и деньги из секретного фонда для создания французского сопротивления, которые ему в день отставки дал Поль Рейно.

 

 

На следующий день он выступил по лондонскому радио со следующей речью:

«Лидеры, которые на протяжении многих лет стоят во главе французских армий, сформировали правительство. Это правительство, ссылаясь на поражение наших армий, вступило в контакт с врагом, чтобы остановить боевые действия. Конечно вражеская сила: механическая, сухопутная и воздушная затопила и затопляет нас. Бесчисленные танки, самолеты, тактика немцев заставляют нас отступать. Танки, самолеты, тактика немцев, которые застали врасплох наших лидеров, приведя их туда, где они сегодня находятся.

Но разве последнее слово уже сказано? Разве надежда должна исчезнуть? Разве это поражение окончательно? Нет!
Поверьте мне, я говорю вам, опираясь на знание фактов и я говорю вам, что ничего не потеряно для Франции. Те самые средства, что победили нас, могут приблизить день победы.

Ибо Франция не одинока! Она не одинока! Она не одинока! За ней стоит обширная империя. Она может объединиться с Британской империей, которая господствует на морях и продолжает борьбу. Она, как и Англия, может без ограничений использовать огромную промышленность Соединенных Штатов.

Эта война не ограничивается лишь несчастной территорией нашей страны. Исход этой войны не решается битвой за Францию. Это мировая война. Все ошибки, промедления, страдания не означают, что в мире нет всех необходимых средств для того, чтобы раздавить наших врагов. Пораженные сегодня механической силой, мы сможем в будущем победить при помощи превосходящей механической силы. Судьба мира зависит от этого.

Я, генерал де Голль, находящийся сейчас в Лондоне, я призываю французских офицеров и солдат, которые находятся на британской территории или которые прибудут туда, с оружием или без оружия, я призываю инженеров и рабочих промышленности вооружения, которые находятся на британской территории или прибудут туда, связаться со мной.
Что бы ни случилось, пламя французского сопротивления не должно потухнуть и не потухнет. Завтра, как и сегодня, я буду говорить по Радио Лондона».

Современная интерпретация этой речи во Франции гласит, что после нее «вспыхнуло пламя французского сопротивления и не гасло до освобождения страны в 1944 году». На самом деле она осталась почти незамеченной — де Голль был тогда мало известен во Франции. Это признает он сам и пишет в своих «Мемуарах надежды»:

«Я вначале ничего собою не представлял. Во Франции — никого, кто мог бы за меня поручиться, и я не пользовался никакой известностью в стране. За границей — никакого доверия и оправдания моей деятельности».

Тех немногих французов, кто слышал его речь, неприятно поразило его предложение об объединении с Британией. Во Франции стала популярна поговорка: «Лучше быть нацистской провинцией, чем британским доминионом (колонией)». Некоторые приписывают ее Петену. Французы еще не знали, что де Голль сразу же дал согласие на подчинение французских войск британскому командованию. Насчет возможности «без ограничений использовать огромную промышленность Соединенных Штатов» де Голль ошибся. США признали не его, а правительство Петена законным правительством Франции и поддерживали с ним дипломатические отношения до ноября 1942 года. Правительство Петена 20 июня запретило выезд за границу всем членам правительства, сенаторам и депутатам. Тем не менее, 21 июня 27 парламентариев (в их числе семь бывших министров правительства Народного фронта) в нарушение запрета отплыли на пароходе «Массилия» в Марокко, чтобы продолжать борьбу. Вдумайтесь в эту красноречивую цифру: 27 из 846 парламентариев!

Немцы оказались добрее, чем британцы и объединения Германии и Франции не потребовали. По их варианту мирного договора в состав Рейха навсегда переходили только Эльзас и Лотарингия, которые Германия потеряла после поражения в Первой мировой войне. 60% остальной территории Франции оставалось оккупированной немецкими войсками, но формально подчинялось французским властям. По этому поводу в статье 3 договора говорилось:

«В оккупированных частях Франции Германский Рейх пользуется всеми правами оккупирующей державы. Правительство Франции обязуется приказы, отданные в осуществление этих прав всеми средствами поддерживать и выполнять с помощью французской администрации. Поэтому все французские власти и учреждения на оккупированной территории должны быть немедленно проинструктированы французским правительством подчиняться приказам немецкого военного командования и правильно с ними работать».

С французскими вооруженными силами Гитлер поступил хитро. Он боялся, что какая-то часть ее кораблей и самолетов переплывет и перелетит к британцам и поэтому было объявлено, что все корабли и самолеты остаются на базах в неоккупированной части Франции, но под наблюдением немецкого командования. Сухопутная армия подлежала демобилизации, а ее тяжелое вооружение переходило к вермахту. Часть его тоже была задействована при нападении на СССР через год. Правительству Петена разрешили иметь символическую 100-тысячную армию во Франции и 241-тысячную в колониях.

Для утешения французов было записано, что это временные условия перемирия, а когда Британия заключит мир с Третьим Рейхом, то между Германией и Францией будет заключен мирный договор с более мягкими условиями. В частности предполагалась уменьшение оккупационной зоны, но насколько в договоре о перемирии не было указано. Вопрос с пленными был решен так: немецкие военнопленные подлежали немедленному освобождению, также подлежали выдаче гестапо все немецкие граждане, получившие политическое убежище во Франции, а французские военнопленные подлежали освобождению после окончания войны с Британией. Их набралось к концу войны 1,9 миллиона, а погибло в сражениях с немцами около 90 тысяч французов. Эти красноречивые цифры показывают, что выбирали в боях французские солдаты. Я читал много материалов о Великой отечественной войне, но не помню случая, чтобы даже маленькое подразделение нашей армии целиком сдалось в плен, а здесь же во Франции сдавались целыми дивизиями.

Для сравнения: потери немцев в боевых действиях с 10 мая по 25 июня 1940 года составили убитыми и пропавшими без вести 45218 человек. А ведь против них воевали еще британцы, голландцы, бельгийцы и люксембуржцы. Последние скорее теоретически, так как там даже мобилизацию объявлять не стали, но семь немцев они все-таки уничтожили. В результате 400 тысяч французских военнопленных (в основном раненых и больных) были освобождены сразу после подписания перемирия, а еще полмиллиона — освобождались постепенно в течение всей войны. Миллион пленных французов находился в Германии до мая 1945 года. Рядовые и подофицеры французской армии за вознаграждение работали на немецких военных заводах и в сельском хозяйстве.

Кроме того, договором о перемирии было зафиксировано, что Франция оплачивает содержание немецких войск, оккупирующих ее территорию. Позже сумма была определена в 250 миллионов франков в день. Таким образом вплоть до 1944 года Франция напрямую финансировала ведение войны против стран Антигитлеровской коалиции.

При подписании перемирия Гитлер решил максимально точно повторить подписание перемирия 1918 года в Компьенском лесу, приведшее к окончанию Первой мировой войны. Тогда прибывшим в штабной вагон командующего французской армии маршала Фердинанда Фоша немецким представителям были зачитаны условия перемирия. Интересно, что сделал это тогда еще генерал-майор Максим Вейган. После этого маршал Фош заявил, что они не могут обсуждать эти условия, а только их принять или отвергнуть, но тогда война продолжится, а затем вышел из вагона. Французы создали на этом месте Музей перемирия и установили там памятник маршалу Фошу, который умер в 1929 году.

Сейчас Германия и Франция поменялись ролями побежденного и победителя. Немцы сломали стену в музее и через пролом выкатили штабной вагон и установили его на тоже место, где он стоял 11 ноября 1918 года. Стелу с текстом перемирия а также памятник с проткнутым мечом немецким орлом завесили флагами со свастикой. Прибывшему 21 июня представителю французского правительства генералу Шарлю Хюнтцигеру зачитали условия перемирия, произнесли те же слова, что и в 1918 году, а затем Гитлер вышел из вагона. Генерал Хюнтцигер связался с правительством в Бордо и, получив их согласие, 22 июня подписал в вагоне перемирие. С немецкой стороны его подписал начальник штаба Верховного командования вермахта генерал-полковник Вильгельм Кейтель. Через несколько дней он стал генерал-фельдмаршалом, а через пять лет подписал капитуляцию Германии. Признан военным преступником и повешен в Нюрнберге в 1946 году.

 

 

После подписания перемирия по приказу Гитлера весь музейный комплекс был уничтожен до основания, а на его месте были посажены деревья. Памятник маршалу Фошу Гитлер сносить запретил, решив, что будет лучше если он останется стоять одиноко посреди леса. Штабной вагон был отправлен в Берлин и выставлен у Бранденбургских ворот. В 1944 году для защиты от бомбардировок он был отправлен в город Рула. В апреле 1945 года Гитлер, опасаясь, что в вагоне скоро смогут подписать документы о мире в третий раз, приказал его сжечь. Французы после войны восстановили Музей перемирия, использовав для этого труд немецких военнопленных, а вместо вагона Фоша поставили туда вагон этой же серии 1913 года выпуска и даже перебили на нем номер. В 1992 года случайно в Германии были найдены останки сожженного вагона и они были возвращены Франции.

После того, как генерал Шарль Хюнтцигер подписал перемирие с Германией, его на немецком самолете доставили в Рим, где на Вилле Инчиза он подписал перемирие с Италией. По его условиям Италия всего лишь получила территорию в Альпах площадью 832 кв.км. с населением в 28532 человека, а также семь французских подводных лодок, находившихся в африканской колонии Джибути.

25 июня 1940 года перемирия с Германией и Италией вступили в силу и на четыре года война для континентальной Франции прекратилась. В начале этой статьи я рассказал о массовых нацистских организациях во Франции. Казалось бы это должно было способствовать появлению пятой колонны во время войны с нацистами и соответственно к диверсиям и шпионажу во французском тылу. Однако ничего подобного не было. Наоборот, нацистские вожди как могли помогали французской армии.

Полковник в отставке Франсуа де ля Рок после запрета его «Огненных крестов» он создал Французскую социальную партию, чья численность достигала полмиллиона человек. Из-за состояния здоровья и возраста (ему было уже 55 лет) на фронт он не попал, но постоянно призывал членов своей партии идти защищать отечество. Его сын Жан-Франсуа пал в боях с немцами. 22 июня 1940 года полковник де ля Рок осудил подписание перемирия.

Аналогичным было поведение во время первого этапа войны 72-летнего вождя «Французского действия» Шарля Морраса, а лидер уже запрещенной Франсистской партии Марсель Бюкар отправился на фронт и принял командование ротой. 15 мая 1940 года под Седаном немцы атаковали его 35-й полк и он стал разбегаться. Только его рота не дрогнула и прикрывала отступление остальных. В результате она была окружена. Капитан Марсель Бюкар отказался сдаваться, прорвал окружение и вывел свою роту в нейтральную Швейцарию. Во Францию он вернулся в декабре 1940 года. Вождь кагуляров Эжен Делонкль призывал встать на защиту Франции из французской тюрьмы, хотя именно от немцев он позже получил свободу.

Однако бывшие коммунисты, а теперь вожди новых нацистских партий Жак Дорио и Марсель Життон осудили объявление войны Третьему Рейху. Лидер французских коммунистов Морис Торез личным примером продемонстрировал то, к чему он призывал французских трудящихся: дезертировал из французской армии, куда его мобилизовали и скрылся в СССР.

25 июня 1940 года маршал Филипп Петен выступил с обращением к французскому народу, где были такие слова:

«Наше поражение стало результатом нашей распущенности. Состояние вседозволенности разрушило все, что было создано духом жертвенности. Поэтому я призываю вас в первую очередь к интеллектуальному и моральному возрождению. Условия перемирия тяжелы, но, по крайней мере, спасена честь. Никто не пользуется нашими самолетами и нашим флотом. Правительство остается свободным; Францией будут управлять только французы. Теперь начинается новый порядок».

По свидетельствам множества очевидцев сообщение о перемирии подавляющее большинство французов встретило с радостью. Они считали, что это конец войне, а потеря Эльзаса и Лотарингии их не сильно огорчила. Значительно больше их радовала демобилизация армии. Они были уверены, что британцы тоже скоро заключат мир, немецкие войска покинут Францию и все будет как до войны.

Британский флот нападает на вчерашних союзников

Британия неожиданно для всех атаковала французский флот. Причиной стало мелкое недоразумение. Британская разведка получила текст французско-германского соглашение о перемирии, где был пункт о том, что «французский флот остается в местах своего базирования под контролем немецкого командования». Текст был на французском языке, а на нем слово «контроль» означает «наблюдение». При переводе на английский это слово осталось без изменений, но в английском оно означает «управление». Тогда британские власти больше всего боялись немецкой высадки на остров и, решив, что французы передают свой флот немцам для этой цели, попытались его уничтожить и частично захватить.

Уже через неделю после прекращения боевых действий во Франции британцами была разработана операция «Катапульта» по осуществлению этого. В ночь на 3 июля 1940 года в британском Портсмуте была захвачена крупнейшая в мире подводная лодка «Сюркуф». Ее французский экипаж оказал вооруженное сопротивление в ходе которого были убиты британские офицер и два морских пехотинца. Из 118 членов экипажа один мичман был убит, только два офицера и 14 матросов согласились продолжить воевать под командованием сил «Свободная Франция» генерала де Голля, а остальные вернулись во Францию Петена. Это еще одно доказательство того, какие настроения царили тогда во французском народе. Экипаж лодки был доукомплектован с помощью оказавшихся в Британии французских торговых моряков, что сказалось на качестве ее эксплуатации. Однако командование британского флота даже им не доверяло и на лодке постоянно находилось трое британцев. 18 февраля 1942 года лодка погибла, столкнувшись с американским сухогрузом.

Также в Плимуте и Портсмуте были захвачены два французских линкора «Париж» и «Курбэ», два эскадренных миноносца, восемь торпедных катеров и еще пять подводных лодок. Их французские экипажи сопротивления оказать не успели, но также в подавляющем большинстве вернулись на родину. Так как линкоры были построены в 1910 году и сильно устарели, то британское военно-морское командование отказалось от их боевого применения. «Париж» передали эмигрантскому правительству Польши, которое использовало его как плавучую казарму и учебный центр, что вызвало возмущение во Франции, а «Курбэ» использовался как мишень для испытания новых видов оружия, в июне 1944 года его залили цементом и затопили в Нормандии, где он стал волноломом искусственного порта.
В британской военно-морской базе в египетской Александрии находились французские линкор «Лоррэн», четыре крейсера и три эсминца. Здесь удалось договорится. Французские корабли были разоружены, с них было слито топлива, а часть экипажей была по их желанию отправлена во Францию, но они оставались кораблями ВМС Франции. Через три года, когда исход войны стал очевиден, они присоединились к «Свободной Франции».

Но захватом французских кораблей в своих базах британцы не ограничились. Они фактически начали необъявленную войну с французским флотом на его базах. 3 июля 1940 года британский флот подошел к военно-морской базе Мерс-эль-Кебир во французском Алжире, где находились основные силы французского флота. Тем, кто еще восемь дней назад были их союзниками, британцы предъявили ультиматум: если они не присоединятся к британскому флоту или не уплывут для интернирования в США или не утопят свои корабли в течение шести часов, то будут атакованы.

Начались переговоры и возможно здесь бы тоже удалось договориться, как в Александрии, хотя присоединение к британскому флоту и уход в США означали бы для Франции нарушение условий перемирия и возобновление войны с Германией и Италией. Однако командующий адмирал Марсель-Брюно Жансуль не мог связаться с французским правительством для получения указаний, так как оно в этот момент переезжала из отданного под немецкую оккупацию Бордо в свою новую столицу Виши на неоккупированной части Франции. Зато он доложил о сложившейся обстановке командованию ВМС Франции и оно начала стягивать к базе французские эскадры из Алжира и Орана. Британское командование перехватило эти приказы и, опасаясь утраты численного преимущества, приказало немедленно атаковать французский флот.

В принципе это морское сражение можно считать одним из самых успешных в истории британского флота: они потопили линкор «Бретань», сильно повредили еще два, уничтожили еще ряд более мелких кораблей. Потери французов составили 1297 человек только убитыми, а британские — только два летчика. Было сбито шесть британских самолетов, но экипажи остальных были подобраны кораблями. Флот Британии потерь не понес, так как в него не было ни одного попадания. Однако поставленную задачу британский флот не выполнил: французский флот уцелел, новейший линкор «Страсбург» ушел в Тулон, со времен туда же ушли и отремонтированные линкоры «Дюнкерк» и «Прованс».

В этот же день командующий французским флотом адмирал Франсуа Дарлан отдал приказ атаковать британские корабли в случае встречи с ними. Таким образом, если не французская армия, то французский флот формально воевал вместе с Гитлером против Британии. Хотя практического значения это не имело, так как по условиям перемирия все французские корабли находились в портах и встретить британцев не могли. Да и Дарлан уже 5 июля приказал атаковать только те британские корабли, которые приблизятся к французским берегам ближе, чем на 20 миль. Агрессия британского флота, приведшая к гибели 1297 моряков, резко сократила и без того небольшое количество французов, желающих сражаться с Гитлером. Даже генерал де Голль в своих мемуарах сообщает, что на некоторое время поток добровольцев в его «Свободную Францию» почти прекратился.

Диктатор, у которого полномочия были больше, чем у Гитлера и Сталина

Маршал Петен, заключив сепаратный мир с Германией и Италией, нарушил обязательство своей страны перед Британией не делать этого. Однако это его не волновало. Волновало его то, что хотя резко вырос его авторитет после заключения перемирия (это еще один показатель того каким было настроение французского общества), но народная любовь как известно переменчива и оставалась возможность в будущем лишиться поста премьер-министра в результате депутатского голосования. Петен решил получить право управлять Францией до конца дней своих. Тут ему повезло, что появилась возможность сплотить вокруг себя французский народ перед лицом нового врага, которым стала вчерашняя союзница Британия. 11 июля Франция разорвала дипломатические отношения с Британией.

Однако за день до этого произошло значительно более важное событие в истории Франции — перестала существовать Третья республика. По просьбе Петена президент Франции Альбер Лебрен дал согласие на созыв внеочередного заседания обеих палат французского парламента в новой столице Виши и издал соответствующее распоряжение. Из 846 депутатов и сенаторов прибыли 669. Им предстояло принять судьбоносное решение об упразднении Французской республики, третьей по счету, отменялась Конституция 1875 года, распускались обе палаты парламента. Это произошло 10 июля 1940 года.
Вместо этого образовалось Государство Франция (Etat Français), где маршал Петен стал не только главой государства и исполнительной власти, но и становился живым воплощением всей законодательной власти, так как в новом государстве выборы в парламент не предусматривались по крайней мере до окончания мировой войны. Фактически он стал главой и судебной власти, так как он назначал всех судей и они все принесли ему клятву преданности. Отказался всего один. Более того, Петен получил право назначить себе приемника, а отстранить его от власти было невозможно.

Таких полномочий не было ни у Сталина, ни у Гитлера. Там все-таки существовали депутаты, которые придавали решениям вождей силу закона, теоретически могли отрешить их от власти или не утвердить приемника. Правда, рейхстаг перестал заседать с апреля 1942 года. Второй человек в государстве — Пьер Лаваль однажды воскликнул:

«Маршал, у Вас полномочий больше, чем у французских королей!» — и был прав, так как право королей все-таки ограничивали Генеральные штаты.

 

 

За создание неограниченной диктатуры проголосовало 569 избранников французского народа, против было — 80, воздержались — 20. Несмотря на то, что проголосовавшие «против» не были никак наказаны, в современной Франции они национальные герои, очевидно из-за отсутствия других. В 2013 году глава французского парламента открыл в Виши памятную стелу, посвященную им, а в 2019 году его приемник — мемориальную доску с их именами на стене Дворца конгрессов, где проходило историческое голосование. Ни одна страна в мире не разорвала дипломатические отношения с Францией из-за изменения ее конституционного строя.

Своим первым указом маршал Петен отстранил от должности президента Лебрена, хотя, когда просил его созвать парламент, обещал ему, что его должность сохранится. Себя Петен назвал просто — глава государства и занялся государственной символикой. Новым гербом государства стала галльская секира — франциска. Традиционный французский девиз «Свобода, равенство, братство» был заменен на «Семья, труд, отечество». Гитлер считал «Марсельезу» коммунистической песней и поэтому запретил ее использование в качестве гимна Франции. Новым гимном стала песня «Маршал, мы здесь!», где достоинства Петена воспевались почти в каждой строчке. Автором слов стал Андре Монтагар, а автором музыки объявили Шарля Куртью. Однако на самом деле музыку написал проживающий во Франции польский еврей Казимир Оберфельд и была она из его оперетты «Батальонная девка». Чтобы сохранить эту государственную тайну Оберфельда отправили в Третий Рейх, где он и умер в январе 1945 года в концлагере Аушвиц.

Как известно, диктатура и культ личности нераздельны. Франция не стала исключением. Если в Третьем Рейхе национальный лозунг был «Один народ, один Рейх, один фюрер!», то во Франции провозгласили: «Петен это Франция, а Франция это Петен» и сделал это не какой-то приближенный пропагандист, а сам глава французских католиков архиепископ Парижский Эммануэль-Селестен Суар. В Третьем Рейхе присягу верности фюреру приносили военнослужащие и эсэсовцы, а в Государстве Франция присягу верности маршалу приносили еще и все государственные служащие и судьи. Множестве его портретов во всех газетах и кабинетах, в магазинах и ресторанах, официальная кинохрониках с его участием во всех кинотеатрах перед просмотром фильмов — все это было в новом французском государстве. И еще одна деталь: все указы Петена начинались словами «Мы, маршал Петен, глава Французского государства...».

Традиционна была переписана и история. Разгром Франции в 1940 году и установление диктатуры маршала Петена получили официальное наименование «национальная революция». Победа французов под Верденом в 1916 году под командованием маршала Петена превозносилась до небес, а причиной поражения французской армии в 1940 году было объявлено предательство британцев, которые прислали мало войск, отказались перебазировать во Францию свою авиацию и при первых же неудачах уплыли на свой остров. В СМИ была введена цензура, распущены профсоюзы. Не была забыта и личная жизнь жизнь французов: были запрещены некоторые танцы, а также развод, если супруги прожили вместе меньше трех лет.

Государственный холокост Франции

 

 

Казимир Оберфельд был далеко не единственной еврейской жертвой диктатуры, появившейся в результате демократического голосования. По отношению к евреям оккупированная Франция была ничуть не хуже так называемого Государства Франция. Доказательством этого служит тот факт, что евреям был запрещен въезд в оккупированную зону из южной Франции. На всех КПП были установлены огромные стенды, сообщающие об этом, а значит желающих уехать из страны маршала Петена было немало.

Первый антисемитский указ Петен подписал уже 17 июля 1940 года. А потом они следовали един за другим. Сохранился черновик Еврейского статуса с собственноручными поправками Петена, которые ухудшали положение евреев. Это опровергает домыслы многих современных французских историков, утверждающих, что маршал пытался спасти не только французов, но и евреев. Еврейский статус был принят 3 октября 1940 года и он был практически аналогичен Нюренбергским законам Третьего Рейха. При этом, если Гитлер запретил евреям служить в армии, состоять на госслужбе и преподавать в университетах, то в Государстве Франция им была запрещена вообще любая интеллектуальная работа. Проводилась так называемая ариизация экономики, когда на предприятия и фирмы, принадлежащие евреи присылались временные управляющие и постепенно они без всякого выкупа становились государственными или принадлежащими французам. Количество евреев среди студентов было ограничено 3% и преимущества имели те, чьи родители участвовали в мировых войнах. Для евреев существовал комендантский час и продукты в магазинах они могли покупать только в течение одного определенного часа. Eсли в Третьем Рейхе евреем считался тот у кого евреями были три или четыре дедушки и бабушки, то во Франции признавали евреем и при двух, если человек исповедовал иудаизм или был в браке с евреем. Им в документы ставили специальную печать «juive» — «еврейский».

Весь этот разгул антисемитизма французские власти проводили по собственной инициативе, из Берлина никаких указаний не было. 29 марта 1941 года Петен подписал указ о создании в Париже Генерального комиссариата по еврейским вопросам. В нем работали около 2000 человек, все — французы. Во главе его встал бывший депутат Ксавье Валла, потерявшей на фронте в Первую мировую войну ногу и глаз. Он так и остался антисемитом до своей смерти в 1972 году и даже на суде над ним в 1945 году требовал сменить судью из-за того, что он еврей. Получил десять лет тюрьмы, но уже в 1949 году вышел на свободу и стал издавать антисемитский журнал. 11 мая 1941 года из бюджета правительства Виши были выделены средства на создание Института изучения еврейских вопросов. Работавшие там французские ученые сообщали СМИ о якобы найденных ими «доказательствах» расовой неполноценности евреев.

Интересная история произошла во французском городе Гюрс. Там еще в апреле 1939 года был создан лагерь, где содержали испанских республиканцев, бежавших из страны после победы Франко. С началом Второй мировой войны лагерь стал использоваться для заключения граждан Германии, оказавшихся во Франции. После заключения перемирия лагерь оказался на неоккупированной части Франции. Сотрудники гестапо связались с руководством лагеря и попросили не выпускать немецких граждан, как это предусмотрено условиями перемирия, а выявить среди них евреев и отделить их. Когда гестаповцы прибыли в лагерь, то они были восхищены проделанной работой. Слух о лагере, где французы добросовестно борются с евреями дошел до гауляйтера Бадена Роберта Вагнера, который предложил отправить туда часть содержащихся на его территории евреев. Правительство Виши согласилось без колебаний. В результате произошел уникальный случай: единственный раз за всю войну в октябре 1940 года 6538 немецких евреев были отправлены не на восток в Польшу, а на запад во Францию.

Однако жизнь это им не спасло, в апреле 1942 года они были отправлены в самый страшный нацистский концлагерь Аушвиц. Дело в том, что в январе 1942 года нацисты провели конференцию в Ванзее, где был составлен план физического уничтожения всех евреев в Европе. Петеновская Франция разумеется не могла остаться в стороне от этого и на смену воинствующему антисемитизму пришел холокост. У всех на слуху нацистские концлагеря, а вот о французских мало кто знает. Между тем они были именно французскими и не потому, что находились в обоих частях Франции, а потому что в них служили французы и подчинялись они французскому правительству Виши.

Бон-ла-Роланд, Гюрс, Ле-Милль, Руалье, Питивье, Ресебеду, Ривесальт, Верне, Сен-Сиприен и крупнейший из них — Дранси. Возможно были и еще лагеря, но материалов на эту тему в современной Франции немного. Некоторые французские историки даже утверждают, что лагеря были не концентрационные, а транзитные. Действительно евреи находились в лагерях транзитом — до формирования очередного эшелона, который вез их в немецкие лагеря смерти в оккупированной Польше. Более 90% французских евреев было отправлено в Аушвиц. Да, во французских лагерях не было газовых камер и здесь не убивали заключенных непосильным трудом, но и курортами они однозначно не были. Об этом свидетельствует такой факт: за короткий срок пребывания в этих лагерях погибло минимум 3000 евреев.

В целом французский вариант холокоста в цифрах выглядит так: более 83 тысяч евреев погибли, из них отправлены в Германию 75721 еврей, вернулись только 2566 человек. Около 7000 евреев было расстреляно, повешено и гильотинировано за участие в движении Сопротивления и убито при оказании сопротивления или попытке бегства при аресте. В лагеря евреи попадали в основном после облав и здесь возникает самая интересная цифра, выведенная совместно французскими и немецкими историками: минимум 85% евреев было задержано сотрудниками силовых структур Виши, прежде всего полицейскими, и их добровольными помощниками из числа простых французов.

 

 

Крупнейшей облавой была с 16 по 17 июля 1942 года в Париже, когда было схвачено 13152 еврея, которых потом продержали пять дней на крытом велодроме «Вель д'Ив». Акция была проведена только силами французской полиции. Немцы требовали евреев в возрасте от 16 до 50 лет, но французские полицейские задержали и 4051 ребенка, самому младшему было 18 месяцев. После войны в судах над гитлеровскими пособниками стали выясняться трагические подробности. Некоторые из них когда приходили арестовывать еврейскую семью, обнаружив у нее большие ценности, просто ее убивали, написав в рапортах, что евреи оказали сопротивление или пытались бежать. Так было легче присваивать чужое имущество.

27 сентября 1940 года была проведена перепись евреев Франции и таких нашлось 287 962 человека, но это цифра явно заниженная, так как многие евреи уже догадывались, что их ждет и пользовались любой возможностью, чтобы скрыть свою национальность. По разным подсчетам евреев, как местных, так и бежавших сюда из других стран, во Франции было 300-350 тысяч. Таким образом в ходе холокоста погибло около 25% еврейского населения. Эта цифра ниже, чем во многих западноевропейских странах, не говоря уже о восточноевропейских. На основании этого некоторые французские историки пытаются выставить маршала Петена чуть ли спасителем евреев. Но дело в том, что от французской администрации не зависело какое количество евреев попадет в газовые камеры. Это решали в Третьем Рейхе и направляли в Виши заявку с указанием этого количества. Не было случая, чтобы она ее не выполнила. Последние эшелоны с евреями ушли в августе 1944 года — то есть в тот же месяц, когда Франция была освобождена.

Француз, превзошедший Чикатило

 

 

Был и так называемый индивидуальный холокост, когда, пользуясь тем, что евреи практически перестали находится под защитой закона, их стали убивать, чтобы завладеть их имущество, а также вымогать деньги за то, чтобы не сообщать о них властям. Причем делали это не только сотрудники милиции и полиции, но и простые французы. Тут «прославился» доктор Марсель Петио. Он умел безупречную репутацию из-за того, что бесплатно лечил бедных. В 1928 году на выборах мэра в Вильнев-Сюр-Ионе за него проголосовало 80% избирателей, был он и депутатом в районе Йонна. После того как он переехал в Париж, его авторитет вырос еще больше, так как он приезжал к своим пациентам на велосипеде в любое время суток, не обращая внимание ни на комендантский час, ни на немецкие патрули. Также он выдавал липовые справки об инвалидности тем, кто не хотел ехать на работу в Германию. Он имел большую врачебную практику и в 1939-1940 годах декларировал годовой доход более миллиона франков.

В мае 1941 года Петио купил особняк на улице Лезюера, 21 и переделал его по своему проекту. В особняке была устроена тайная треугольная комната без окон, стены которой для звукоизоляции были обиты пробковыми щитами, покрытыми кожей. Был пробит вход из этой комнаты к примыкающей к особняку конюшне, где под плитами пола находилась яма с негашеной известью, а в подвале особняка была оборудована котельная с большой печью. Целью этого переустройства была быстрая утилизация трупов. Так как негашеная известь поглощает воду, превращаясь в гашеную, а человеческое тело в основном состоит из воды, то после нахождения в такой яме труп значительно легче сжигался в печи вперемежку с углем и к тому же изменялся до неузнаваемости.

В трупы доктор Петио задумал превращать евреев. Он распространял слух, что у него есть «окно» на испанской границе, а из Испании можно перебраться в Аргентину. За услуги он вначале брал 25 тысяч франков, а потом цена поднялась до 100 тысяч. Но это были мелочи, главное что евреи брали с собой все свои ценности, которые доставались Петио после их смерти. Он приводил их в тайную треугольную комнату, где они якобы должны ждать проводника, который войдет через наружные двери прямо в комнату. На самом деле эти двери были фальшивые и вели к глухой стене. Там он предлагал им кофе в которое был добавлен концентрированный морфий. Затем он нажимал тайную кнопку и раздавался звонок во входную дверь. Петио с тревогой в голосе произносил: «Кто же это? Может немцы? Сидите тихо, я все улажу». После этого выходил из комнаты, запирал ее и через скрытый глазок наблюдал как евреи засыпают под действием морфия. Уснувшим он вкалывал яд кураре и они умирали. Если жертвы отказывались от кофе, то Петио объявлял, что при въезде в Аргентину местные власти требуют вакцинации от тропической лихорадки и тифа, обещал выдать им сертификаты, а затем вкалывал им снотворное и потом яд, а если беглец был один, то сразу яд.

Первой его жертвой стала семья сосед-меховщик Иоахим Габсинов, взявшая с собой два миллиона долларов наличными. Затем последовали другие. Вскоре у него появились трое посредников, которые подыскивали ему клиентуру. Петио действовал под псевдонимом «доктор Эжен». В 1943 году слухи о наличии «окна» на границе с Испанией для бегства евреев дошли и до гестапо. Они послали к одному из посредников свое агента-еврея Ивена Дрейфуса, который должен был пройти весь путь до Испании и выяснить где находится «окно». Дрейфус при встрече с Петио сказал, что бежал из поезда по пути в концла