Иван Васильевич Петров, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник СПБ ГБУК «МВЦ» напомнил россиянам о духовенстве Победы.
В этом году часы отмеряют очередной год окончания Великой Отечественной войны и заставят всех нас вспомнить об ее участниках, жертвах, трагедиях, которые она принесла советскому народу. Чем дальше от нас 9 мая 1945 года, тем быстрее стирается память непосредственных свидетелей войны, тем больше рождается мифов и разного рода многоголосых экспертных мнений, призванных подать к каждому празднику новые открытия. Проблема секретности архивного материала, остро стоящая по сей день, заставляет нас поставить ребром многие насущные вопросы, еще ждущие своего вдумчивого исследователя.
Для автора этих строк одним из подобных вопросов стал аспект поддержки значительной частью православного духовенства советской власти и Красной армии в военное время. Поддержка эта носила самый разнообразный характер. Одни священники собирали в тылу деньги в фонд обороны и призывали защищать страну у заводского станка или на фронте. Другие в тылу врага прятали партизан и подпольщиков, читая наполненные советским патриотизмом проповеди. Третьи отдавали последние силы прихожанам, деля с ними тяготы таких гуманитарных катастроф, как блокада Ленинграда. При всем этом каждый из нас может задаться вопросом о мотивации подобных поступков. Ведь все предыдущие годы и сам военный период не стали здесь исключением, большевики боролись против православной церкви путем репрессий, грязных пропагандистских кампаний, разрушением церквей и осквернением святынь. Для того, чтобы лучше понять эти причины, рассмотрим жизненные пути нескольких пастырей-патриотов.
Первым на память приходит личность отца Илии Богданова. Илья Фомич родился в простой крестьянской семье в 1882 году в небольшой деревне Кубасово Новосельского уезда Псковской губернии. Закончив сельскую школу, он долгое время исполнял обязанности пономаря, а затем и псаломщика при местной Николаевской церкви. После перерыва, обусловленного антирелигиозной политикой советских властей, он смог вернуться к исполнению церковных обязанностей в период нацистской оккупации. Вскоре после начала войны Богданов епископом Ковенским Даниилом (Юзвьюком) в Риге 14 февраля 1942 года был посвящен в диаконы, а через 7 дней — в священники и определен сначала к Мелетовской Свято-Троицкой церкви, а затем, по ходатайству земляков, к Николаевской церкви в Кубасове и к Дмитриевской церкви в селе Молоди. С разрешения особого отдела партизанской разведки в конце декабря 1943 г. он становится настоятелем Христрождественской церкви в селе Белая под Гдовом. В помощь советскому подполью отец Илия не только собирал необходимую разведывательную информацию, но и распространял патриотические листовки руководства Московской патриархии.
Или вот еще один пример — отец Федор Пузанов. Будущий священник родился в селе Алферовка Емонтаевской волости Бугурусланского уезда Самарской губернии (ныне-Оренбургская область) 8 июня 1888 года в семье псаломщика. В 1895 году он закончил земскую школу села Каменка Уфимской губернии. Интересно заметить, что систематического духовного образования Пузанов не имел. В октябре 1905 года он был повенчан церковным браком с Феодосией Красильниковой, в браке с которой у него родились четверо детей: Феодор, Михаил, Наталия и Мария. Пузанов прошел через службу в Русской императорской армии и во время Первой мировой войны в 1914-1915 гг. был награжден Георгиевскими крестами 2-й,3-й и 4-й степени. В сан диакона Федор Пузанов был посвящен только в 1923 г. епископом Бугурусланским Алексием (Орловым), вскоре уклонившимся в обновленчество. В 1926 г. епископом Петропавловским Иоанном (Троянским), будущим священномучеником, он был посвящен во иереи. В 1929 г. советским гражданским судом был осужден по печально известной 108-й статье на 5 лет. Из заключения Пузанов вернулся в 1932 г. и проживал в городе Чудово в нынешней Новгородской области, работая по гражданской специальности.
С началом нацистской оккупации Пузанов священствовал в храме в Чудове. А 9 марта 1942 г. он был назначен настоятелем храма в Хохловых Горках. Служа во время войны в селе Бродичи-Заполье, он помогал партизанам хлебом и одеждой, а однажды, по одной из версий, немцы по доносу старосты сожгли его храм за помощь подполью и предоставление сведений о расположении вражеских частей. Существуют свидетельства того, что после перехода отца Федора к партизанам он не только помогал им снабжением, но и сам взял оружие в руки. Однако наибольшую известность православный пастырь получил благодаря тому, что собрал 500 000 рублей на танковую колонну «Димитрий Донской». Герой Советского Союза капитан Иван Сергунин из 5-ой Ленинградской партизанской бригады так вспоминал священника Пузанова: «Он с 1942 года помогал партизанам. Он в полк вступил. «Полковой священник» полка Чебыкина. В своей рясе разведке помогал. Жил все время в своем приходе. Проповеди читал хорошие. Его партизанской медалью наградили. Его и митрополит Алексий наградил наперсным крестом. Он поехал заведовать всеми церквями Порховского района. Он тоже заснят на кинопленку. Хороший отец Федор».
На завершающем этапе нацистской оккупации РСФСР отец Федор служил в селе Хохловы Горки на Псковщине и спас своих прихожан от насильственной эвакуации на территорию Германии, а свой храм от сожжения. В марте 1944 года командир 5-й Ленинградской партизанской бригады К. Д. Карицкий вручил православному священнику медаль «Партизану Великой Отечественной войны» 2-й степени.
Еще один известный «партизанский батюшка» — курский священник Павел Говоров. Этот пастырь укрывал у себя двух бежавших из немецкого плена советских летчиков и помог им перебраться на другую сторону фронта.
Как же не вспомнить и о ленинградских священниках? Среди этой плеяды мой любимый пример — протоиерей Александр Мошинский. Он родился 29 мая 1885 года в селе Корбозеро на Вологодчине в семье священника. Молодой Александр Мошинский решил пойти по стопам своего отца и закончил в 1907 году Олонецкую духовную семинарию. В том же 1907 году он рукополагается епископом Олонецким и Петрозаводским Михаилом (Крыловым) в сан диакона, а через пять дней — в сан священника. Первым местом служения отца Александра стала Лядинская церковь Каргопольского уезда Олонецкой епархии, где он служил вплоть до 1911 года. Затем он был перемещен на вакансию священника Порожской Константино-Еленинской церкви Вытегорского уезда Олонецкой епархии. В 1913 году в том же уезде он стал настоятелем Саминской Ильинской церкви. В октябре 1916 года Мошинский перемещается в Лодейнопольский уезд все той же Олонецкой епархии и назначается настоятелем местной Охтенской церкви. В послужном списке пастыря отмечено, что на каждом месте своего служения он состоял на должности законоучителя в местном училище. В расколах он никогда не состоял, а вот советская власть подвергла его в 1923 году репрессиям за преподавание закона божьего. В 1924 году Александр Мошинский был возведен в сан протоиерея. В октябре 1931 г. отец Александр снова был перемещен, на этот раз местом его служения стала Киришская Солецкая Рождества Богородицы церковь. С 1933 года он — настоятель Дмитриевской церкви в Подпорожье, однако в конце того же года перемещается уже в Пулковскую Смоленскую церковь. Наконец, 9 января 1938 года пастырь переходит в Спасо-Парголовскую церковь, где и служит в период блокады. Из церковных наград о. Александра Мошинского можно отметить разве что митру, которую он получил в 1935 г., и возможность служения при открытых вратах до Херувимской песни. Ее ему даровал местоблюститель Патриаршего престола митрополит Сергий (Страгородский) в 1942 году. C 1944 года и вплоть до своей смерти, последовавшей в 1955-м, о. Александр Мошинский был благочинным Пригородного района. Отец Александр был далек от интриг и попыток занять приход «потеплее» и «побогаче». Такое отношение к служению читается в том числе и в характеристике на него из личного дела: «Протоиерей Александр Мошинский один из лучших благочинных митрополии. Толковый, рассудительный, серьезный. Отлично руководит жизнью подведомственных ему приходов, часто посещая их и своевременно давая нужные указания. <…> Аккуратно и точно исполняет указания епархиальной власти. Как настоятель храма хорошо служит, неплохо проповедует. В приходе и округе пользуется заслуженным уважением и авторитетом».
Или возьмем отца Павла Фруктовского. Родился он в селе Погостицы Новгородской губернии в 1878 году. В 1889–1893 гг. он учился в духовном училище в Старой Руссе, а в 1893–1899 гг. в духовной семинарии в Новгороде. В 1899-1901 гг. он служил псаломщиком в родном селе, а затем работал воспитателем в Новгородской семинарии. В период с 1901 по 1908 год Фруктовский служит диаконом в Климентовском погосте Новгородского уезда Новгородской губернии. Позже он перебирается в столицу для обучения в духовной академии, которую заканчивает в 1912 г. В 1908–1910 гг. он служил диаконом в церкви Таврического дворца, в 1910 года его рукополагают во иерея и назначают на приход к церкви Русского музея. С 1914 г. он служил в церкви при Смоленском кладбище, однако с началом Второй мировой войны стал священником 317-го пехотного Дрисского полка. В ноябре 1917 г. Павел Фруктовский стал протоиереем. Довольно продолжительный период, с 1918 по 1935 год, он вновь служил на Смоленском кладбище, однако в 1936 г. был выслан за пределы Ленинграда и возвратился в Старую Руссу, где с марта 1935 г. по март 1936 г. служил в местной Тихвинской церкви. По возвращению в Ленинград видный обновленческий пастырь служил в Спасо-Преображенском соборе рядовым священником, с 1937 по 1940 год и с 1941 по 1944-й являлся его настоятелем. В 1943 году был возведен в сан протопресвитера.
Служение этого священника в соборе в блокадный период явило собой настоящий пастырский подвиг, так как он не только практически в одиночку поддерживал паству в столь сложный момент, но и ежедневно совершал длительные и утомительные переходы в 15 км от места жительства к месту служения. После войны по ходатайству прихожан отец Павел был награжден медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны».
Что объединяло всех их? Только ли беззаветная любовь к СССР? Нет, все вышеупомянутые пастыри были патриоты в лучшем смысле этого слова и несли в себе еще дореволюционную традицию. Любили Родину не благодаря, а вопреки. Больно и горько осознавать, что почти каждый из нах подвергался репрессиям и был свидетелем гонений, да и после победы увидел их продолжение. Однако именно эти пастыри внесли свой духовный вклад в события 76-летней давности.
Свежие комментарии