Пандемия отступает, снимаются многие ограничения, и вот уже представители российского бизнеса, потирая руки, собираются ввезти в страну ещё пару миллионов мигрантов, мол, работать у нас некому. На самом же деле они просто не хотят платить русским людям достойную зарплату. Чиновники уже готовы выдавать разрешения. А задумываются ли они о том, что краткосрочная экономическая выгода может обернуться серьёзным ударом по безопасности людей и даже по национальной безопасности? В ситуации разбираются Анна Шафран и Сергей Карнаухов.
Программы Царьграда
Проблема мигрантов в нашей стране – явление отнюдь не новое. Сложно сейчас точно сказать, когда оно вдруг появилось, но точно после развала Советского Союза. Однако вопросом этим вплотную и очень серьёзно не слишком занимались, а ситуация постепенно только накалялась, напомнила Анна Шафран.
В 1990-е годы в Россию ехали преимущественно из республик Закавказья, которые внезапно превратились из богатых в нищие. Рынки, такси, кафе и рестораны – всё это принадлежало представителям южных республик, которые не нашли себя в очень независимых, но совершенно не представляющих, как зарабатывать без помощи из Москвы, новых государствах.
В "нулевые" годы на первые места вышла трудовая миграция из бывших советских среднеазиатских республик, чьё население после распада СССР, несмотря на экономические неурядицы, росло стремительно и неудержимо.
Им не хватает работы в своих странах, и они едут к нам
Взять, к примеру Узбекистан. 1991 год, распад СССР – 20 миллионов человек. Через 10 лет, в 2001-м, – 25 миллионов. Ещё через 10 лет, в 2011-м, – 28 миллионов. И в прошлом году – около 35 миллионов. Киргизия – население увеличилось на треть. Таджикистан – более чем в полтора раза.
Всем этим людям надо было где-то работать и чем-то кормить своих детей. При этом в России, если кто-то вдруг позабыл, после прихода Владимира Путина экономика стремительно росла. Основного закона капиталистической экономики никто не отменял: за надлежащий процент прибыли капитал готов на любое преступление.
Разумеется, между вариантами – искать рабочих по всей стране, платить им достойные зарплаты, а также налоги и отчисления в бюджеты или взять нужное число бесправных мигрантов за чёрный нал – выбор был крайне простым. "Нулевые", разумеется, не были такими лихими, как 1990-е, но мигранты в те годы существовали абсолютно вне правового поля.
Впрочем, аналогичная ситуация была и сохраняется в большинстве стран, чья экономика развивается за счёт массового труда мигрантов – это и монархии Персидского залива, и США. Разве что в Европе мигрантам живётся чуть получше, но и тут надо отличать благостную картинку, которую создают европейские СМИ, от реальности.
Точное число мигрантов в России неизвестно, но понятно, что счёт идёт на миллионы. До ковида было больше, после ковида стало меньше, но нет ни малейших сомнений, что по мере снятия ограничений их число опять начнёт стремительно расти.
Мигранты – это преимущественно молодые малообразованные мужчины из сельской местности или с городских окраин. Поэтому нет ничего удивительного в том, что уровень преступности среди мигрантов, мягко говоря, повышенный и насилие регулярно выплескивается за пределы мигрантских сообществ.
Когда я готовилась к передаче, сделала запрос в Яндекс со словами "мигрант" и "преступность". Так вот, на одну новость "В Петербурге осудили напавших на мигранта скинхедов" приходятся десятки новостей о том, как мигрант ограбил банк, мигрант заживо сжёг жену в торговом павильоне, мигрант ударил дворника ножом в грудь и так далее и тому подобное.
Не стоит считать именно мигрантов из Средней Азии какими-то особо общественно опасными, отметила Анна Шафран. Просто приходится констатировать тот факт, что молодые люди без твёрдых жизненных ориентиров, попав в чуждую им культуру, неизбежно маргинализируются. Для кого-то испытание оказывается слишком непростым, и они бросаются во все тяжкие.
Обрисовывая ситуацию, ведущая не просто так сделала акцент на обычном криминале, хотя и помимо этого есть ещё один огромный пласт проблем, связанных с террористической активностью мигрантов и проникновением в Россию людей, ранее воевавших на стороне террористов в Сирии и Афганистане.
Это реальная опасность? Ответить на этот вопрос Анна Шафран попросила гостя в студии "Первого русского" - доцента РАНХиГС, публициста Сергея Карнаухова.
Тот, кто так или иначе размышлял на эту тему, скажет, что есть такое внутреннее ощущение: миграционная проблема влияет на криминал. Обыватели уверены в том, что мигрантами совершается очень много преступлений. Всё дело в том, что нам действительно слишком часто приходится сталкиваться с дикими преступлениями с их стороны. И все такие случаи вызывают негативные эмоции. Но реально картина преступлений, которые совершают мигранты, не выглядит угрожающе.
Сергей Карнаухов привёл данные статистики: за прошлый год всеми правоохранительными органами России было выявлено и зарегистрировано немногим более двух миллионов преступлений, из них около 3% совершено мигрантами, то есть гражданами других государств или лицами без гражданства, "потерявшимися" между странами. Кстати, именно в этой прослойке, отметил публицист, могут быть террористы.
Но надо сказать, что наша страна у террористов считается наименее привлекательной для переселения. С одной стороны, это очень хорошо. С другой – осложняет оперативную обстановку, потому что если сюда и попадают лица, которые собираются совершить теракт, то это уже глубокие профессионалы, это как раз те самые люди, которые прошли войну в Сирии, это боевики разных группировок, по большей части запрещённых на территории России.
И их наши силовики выковыривают десятками из разных ячеек, где они готовят теракты. А по характеристике террористических атак, которые они планировали совершить, есть и чудовищные, когда объектами выбирались школы или детские сады, добавил Карнаухов.
Если резюмировать, то проблема есть, но она не настолько большая, чтобы мы не смогли с ней справиться. Мигрантов в целом удалось подсчитать. А сделала это ФМС – довольно специфическая служба внутри МВД России. Как оказалось, единовременно у нас в стране находится около 12 миллионов граждан других государств и лиц без гражданства, то есть 8% от всего населения России. По числу мигрантов мы делим с Германией третье место в мире.
Понятно, что бизнесу выгодны мигранты, продолжила беседу Анна Шафран. Но выгодны ли они нашей стране, задала ведущая вопрос Сергею Карнаухову. И тут речь идёт не столько о преступности, но и о налогах, которые не были выплачены в бюджет. Но даже если они и были выплачены, стоит упомянуть огромную массу денег, вывезенных из России. В лучшем случае на них потом застраиваются города и сёла Средней Азии, а в худшем – средства, заработанные мигрантами на нашей территории, могут использоваться напрямую против нас, для финансирования все той же террористической активности.
С точки зрения государства здесь вопрос совсем не простой. Беседуя с теми же сотрудниками ФМС, к примеру, я пытался понять, как мыслят чиновники, как они видят миграцию, что это для них. Это незаконные мигранты, которых надо ставить под контроль, это какие-то потоки, которые необходимо систематизировать? И я заметил, что у нас есть очень большая проблема в понимании незаконной и законной миграции.
А взгляд на эту проблему не должен быть атомизирован, нельзя видеть либо аспект, связанный с незаконной миграцией, либо отдельно аспект трудовой миграции. Нет! Это большая комплексная проблема, в том числе и в части восполнения убыли населения.
Карнаухов: "Мигрантов в целом удалось подсчитать. А сделала это ФМС – довольно специфическая служба внутри МВД России. Как оказалось, единовременно у нас в стране находится около 12 миллионов граждан других государств и лиц без гражданства". Скриншот: Царьград
Концепция, которая недавно была принята, должна была бы восполнить этот пробел в понимании сложнейшей задачи государства по компенсации естественных потерь населения. Мы пока ничего не можем сделать с убылью населения, такова ситуация в стране. Мы до сих пор не оправились от шока 1990-х годов, нужно ещё время. И понятно, что у чиновников возникает единственная мысль, как можно просто исправить ситуацию – привезти сюда мигрантов.
Берите пример с Израиля
Но это если решать сиюминутные задачи, чтобы закрыть эти вопросы, которые сегодня так остро встали, возразила ведущая. Но мы же понимаем, что в долгосрочной перспективе такой метод решения вопроса ни к чему хорошему не приведёт, а просто немного отодвинет эти проблемы.
Да, мы вымираем, с этим никто не спорит. Но суть-то в чём? Даже начиная с вопросов о мигрантах. Целеполагание на государственном уровне – для чего мы принимаем вопросы миграции? Для того чтобы компенсировать недостаток рабочей силы или для того чтобы решить и демографическую проблему в частности? Как это декларируется, задала вопрос Анна Шафран.
Это вопрос о том, какое лицо будет у нашей страны. Но есть очень серьёзные проблемы. Мигрант – это ведь не только представители народов Средней Азии, скажем. Ведь есть программа "Соотечественники", по которой в Россию могут вернуться русские мигранты. Мало того что русский человек, который хочет перебраться в Россию, мало что может понять, зайдя на сайт этой программы, а так быть не должно. Переезд даже одного человека становится личной проблемой губернатора: где ему взять квартиру, когда у него нерасселённый фонд ветхого жилья, когда у него огромная очередь льготников?
То есть у нас полный рассинхрон, уточнила Анна Шафран: с одной стороны, есть программа "Соотечественники", с другой – если человек переезжает, то он сталкивается с огромным количеством почти нерешаемых проблем. Да, это огромная проблема, подтвердил Карнаухов. И это ещё и финансовые проблемы. И всё это в целом не решает существующие проблемы.
Если мы действительно озабочены вопросами нашей страны, как русской цивилизации, как цивилизации православной, здесь вот такая работа со слюнями и соплями не годится. Нужно наступление на этом фронте, такое же, как мы видим, скажем, у Израиля. Вот берём израильскую модель и начинаем работать, как работает Израиль уже в течение десятилетий. Они моделируют свой этнос, лицо своей страны не на пять-семь лет. У них горизонт планирования на столетия. Вот так надо подходить к этому вопросу и в России. Мы тоже должны подумать о том, как будет выглядеть образ гражданина нашей страны через 100 лет.
Соединённые Штаты Америки – это, по сути, страна, созданная гастарбайтерами для гастарбайтеров, сказала Анна Шафран, завершая программу. Сперва на американский континент приехали английские пуритане, потом к ним присоединились жители разных стран Европы. Где было трудно и голодно, там люди бросали всё и уплывали через океан. Значительную часть населения потеряли Ирландия, Швеция, Италия, и в результате в США появились общины, потомки жителей которых сейчас уже не помнят свой родной язык и мало чем отличаются от изначально англоязычных американцев.
Сложности ассимиляции – они везде
При этом миллионы испаноязычных мигрантов последних десятилетий, приехавших из Мексики и Южной Америки, вовсе не собираются забывать язык предков. В результате многие американские города вынуждены нанимать специалистов со знанием испанского.
Плюс в США стремительно растёт число мусульман – как среди мигрантов, так и среди ранее исповедовавших христианство или бывших атеистами негров. Если оставить за скобками расовую атаку со стороны движения БЛМ, гендерную атаку, то единство и цельность американской нации размываются.
Извращения у нас, к большому счастью, ограничены законодательно, но ситуация с ассимиляцией мигрантов в чём-то схожа. Вот яркий пример: в социальных сетях я регулярно вижу сожаления москвичей, которые вспоминают дворников своей юности – обычных русских мужчин и женщин, которые могли и за детьми присмотреть, и какое-то поручение выполнить. А с нынешними дворниками уже договориться сложно по причине отсутствия общего языка для общения.
Но ведь период существования русских дворников был по историческим меркам довольно недолгим. С начала ХХ века и до его середины большинство московских дворников были татарами, которые тоже довольно плохо говорили по-русски – почитайте воспоминания людей тех лет. Но все татарские дворники ассимилировались, и их дети уже дворниками работать не стали.
То же самое касается, к слову, миллионов русских армян, русских грузин, русских азербайджанцев: все, кто приезжал из своих республик в прошлом веке, преимущественно ассимилировались. Мигранты последних лет – нет. И ассимилируются ли их дети? Есть сомнения.
Учёные много спорят, чем это вызвано, мне наиболее близка версия о том, что раньше любой уезжавший уезжал, по сути, навсегда и отрывался от корней. А теперь интернет и сравнительно дешёвые авиаперелеты, по сути, делают любого мигранта лишь командировочным, который ежедневно общается с родственниками и в любой момент может вернуться обратно. То же самое, к слову, касается и русских эмигрантов, многие из которых живут в других странах лишь телесно, а благодаря интернету работают в России и пребывают в русском информационном поле.
То, что по планете распространяется русский мир, пусть даже многие наши эмигранты придерживаются либеральной идеологии – это можно только приветствовать. К слову, в 2018 году на выборах президента подавляющее большинство голосовавших за рубежом проголосовали за Путина.
А вот что нам в России делать с миллионами мигрантов, которые придерживаются чуждых нам ценностей, а некоторые к тому же весьма восприимчивы к террористической пропаганде? Сложный вопрос. Давайте подумаем об этом вместе.
Свежие комментарии